Библиотека им. Карамзина провела в 33 физико-математическом лицее поэтический час «Научилась верности в бою...», посвященный творчеству Ю. Друниной. На мероприятие были приглашены учащиеся 10 «А» и 11 «А» класса.

«Живу как будто в двух измерениях» - написала однажды поэтесса Юлия Владимировна Друнина. И тут же пояснила, что этими измерениями является для неё современность и война. «Война, - говорила она, - гудит в напряженных венах, война таится во мне, как рана».

Ю. Друнина из поколения поэтов одной судьбы, общей творческой темы – война определила их первый жизненный опыт. А что было до войны, она заслонила собой. Да и много ли было? Детство, с которым быстро забылось родство...

Я родом не из детства – из войны.

И потому, наверное, дороже,

Чем ты, ценю я радость тишины

И каждый новый  день,

                               что мною прожит.

Я родом не из детства – из войны.

Раз, пробираясь партизанской тропкой,

Я поняла навек, что мы должны

Быть добрыми

                к любой травинке робкой.

Я родом не из детства – из войны.

И, может, потому незащищенней:

Сердца фронтовиков обожжены,

А у тебя – шершавые ладони.

Я родом не из детства – из войны

Прости меня – в том нет моей вины...

  Леонид Кривошеев, командир санвзвода, в котором воевала Ю. Друнина, вспоминал: «Впечатлительная московская девочка начиталась книг о героических подвигах и сбежала от папы и мамы на фронт. Сбежала в поисках подвигов, славы и романтики. И, надо сказать, ледяные окопы Полесья не остудили, не отрезвили романтическую девочку. В первом же бою нас поразило её спокойное презрение к смерти. У каждой девушки какое-то полное отсутствие страха, полное равнодушие к опасности. Казалось, ей было совершенно безразлично, ранят её или не ранят. Убьют, или не убьют. Равнодушие к смерти у неё сочеталось с жадным любопытством ко всему происходящему. Она могла вдруг высунуться из окопа и с интересом смотреть, как почти рядом падают и разрываются снаряды... Она переносила все тяготы фронтовой жизни и как будто не замечала их. Перевязывала окровавленных, искалеченных людей, видела трупы, мерзла, голодала, по неделям не раздевалась и не умывалась, но оставалась романтиком».